Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Мне все равно, кто придет за мной. Кто агрессор, а кто святой - все равно мое место там, Там, где играет полночный джаз, где под корень срезают нас, отправляя букеты вам...
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
...Знаю, знаю, это нехорошо, но я слежу за ней, хожу за ней по пятам. А наш директор после каждого шоу ведет ее то в ресторан, то в чулан. Он - человек, он держит нити в руках от самых тайных наших кукольных зон. А я-то с носом, в дураках, как в шелках, и мой букварь изгрыз ее Артемон...
Я хотел быть поленом в печке нашей любви, танцевать язычками у фарфоровых ног. Сучком, дурачком, только лишь позови, я бы мог, я бы мог, я бы мог, чтобы стало нам -
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Этот град обречен - до скончания дней ему гореть, как в огне, как бы вечным огнем, и Господь посетит эту местность на следующий день, через тысячу лет, и найдет нас уснувших вдвоем. «Я не ждал здесь кого-то застать», — скажет он, а мы ответим: «О’кей, мы, пожалуй, пойдем». «Как назвать этот ветреный край?» — нам вослед крикнет он, а мы ответим: «Давай, назови его Армагеддон».
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Вокруг куча народу ходит на курсы, мастер-классы, кружки и прочее. Осознал простую вещь. Мне не интересно учиться чему-то просто чтобы было, просто чтобы уметь - у меня возникает подсознательно ощущение, что на самом деле это незачем, трата времени. Мне интересно производить - и учиться новому в процессе, уже видя практическое применение и будущий результат: не для себя, а для пользователей произведённого. Поэтому я, скажем, до сих пор не выбрался ни на какой танцевальный мастер-класс, но ввязался в подготовку игры в новом для себя формате. Как-то так.
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Что-то вспомнилось в настроение.
Отчаяние асфальта по ночам, Погони за неоновым цветком, Шаги - по лужам, окнам, фонарям... И во всё горло - мысли ни о ком Так рвут наружу - хочется кричать, Что благодарен (на любой вопрос, Бывает, можно честно отвечать) За ласку рыжих спутанных волос, За "братик", позабытое в метро, За ожиданье странного пути, И среди дней, так занятых игрой, "Тот дом, в который хочется прийти..."
Просто пейзаж - ветерок да дорога. Просто в письме неразборчивый почерк. Просто запомнилось слишком немного, И почему-то лицо среди прочих. Просто надежды и в смерти нетленны, Хоть волосок до безумия тонкий. Просто бокалы раздуло от пены... Просто мы встретились. Здравствуй, сестрёнка.
2. Запоминать пейзажи...
То, где мы жили, называлось - Город. Фонарный взгляд бесформенных домов... Плетьми дождя был многократно порот Любой из них, дававших хлеб и кров Нам, странным существам из тёмной плоти, Но с ясным взглядом верящих в любовь. Мы проходили мимо подворотен, И старый добрый клич "Всегда готов!" Не находил ответа в наших душах... Все было очень хорошо и дружно: И тёплое касание плеча, И крепкий вкусный ароматный чай - "Всё было в нашем доме полно сил..." И каждый гостю искренне был рад. Завязка: "брат - сестра" (я этим жил)... Но нас волной несло на водопад, А водопад... Никто не гибнет в нём: Нас просто размело по комнатушкам, Где ты свободен - хоть кусать подушку, Хоть танцевать под бешеным огнем - Во всем свободен, Господи спаси! - И сжаться под горой из одеял... ...Я ждал из Шереметьева такси. Не знаю как другие. А я ждал.
3. Помолитесь, чтобы что-нибудь осталось...
Конечно, просто жил. Почти что начал пить, Но вовремя устал. Решил, что не дожить, Но позже понял: чушь. Спасал, винил, играл... Короче просто жил. И все ж - рефреном - ждал. Поверишь ли? - сквозь всё... (А впрочем - верю ль сам?..) "Все будет хорошо, когда вернёшься к нам..." Вернёшься; к нам; когда... Всё так, не обессудь. Но слишком долго ждать - как: "умереть... уснуть..."
4. Все те же фонари...
Среди альбомов Макгритта, Дали, Средь книг, что, как положено, в пыли, Я знал, что где-то есть. Но все же - где? В шестиугольник вписанной звезде Вопроса не задашь, когда не псих. Давно забыв куски стихов твоих, Я снова ждал. На этот раз - звонков. И знал, что я - дурак из дураков, Чтоб не назвать похлеще - подлецом... Но впрочем ладно, я все не о том... ...И узнавал, что вновь налажен быт, Что вроде все в порядке: Босх, Макгритт, Все те же пленки, Бродский да Шагал... Я не хотел мешать. И снова ждал.
О боже, снова ностальгия. Прочь! - Пошлейшая из юношеских тем. А начинал-то вовсе не затем, Чтоб старые обиды вновь толочь. Да ну их на хрен! - споры да стихи, Эстетику да этику... К чертям! Беда - что среди этой шелухи Не провести рукой по волосам... Сестрёнка, вздор! Всё вздор и ерунда! Не вскроешь - хоть гадай, хоть не гадай. Нам головы морочила звезда - И заморочила! И черт с ней! И пускай! Я всё равно зову тебя - сестра, Все остальное - разве не пустяк?!.
И вечный листопад календаря Сливается с рассудочным "тик-так"...
5. И бесконечна близость...
О чем я спорю? Как утюжить смысл, Не предавая хрупкости размера? Пост-ностальгия - кисло, как кумыс... Ты верь - ведь будет каждому по вере... ...Наверное, мне просто не везло. Творенье миражей - суть смысл жизни. Щадило время нас, но все же шло, И мирозданье стало столь капризно, Что смысл священнодействия исчез, Как только мы взялись за ручку двери. А я боялся их по крайней мере: ...То призрачно вздымался до небес Злой заклинатель, сумрачный паяц, Чье место, может быть, на Унгшлагплац, Но вероятней - где нибудь в Крестах... Чьи злые пальцы вызывают страх, А умный взгляд таит большую боль, И кто навек останется - чужой... ...То сладколицый узкоглазый бог, Которого принять так и не смог, Мне намекал на бесполезность дел... ...То рваные стихи, что все же пел, Мне вновь напоминали что мертвы, И ощетинен холмик под крестом Недельною небритостью травы... ...Но к черту, к черту, я все не о том...
6. Живем прошедшим...
Отчаяние асфальта по ночам, Погони за неоновым цветком, Шаги - по лужам, окнам, фонарям... И во все горло - мысли ни о ком Так рвут наружу - хочется кричать, Что благодарен (на любой вопрос, Бывает, можно честно отвечать) За ласку рыжих спутанных волос, За "братик", позабытое в метро, За ожиданье странного пути, И среди дней, так занятых игрой, "Тот дом, в который хочется прийти..."
7. Чем безнадежней, тем как-то проще...
Выводит строчки непонятный гений: Предсказаны и желтизна акаций, И время безнадёжных превращений, И имена безличностных абстракций. Приходит осень. Значит, снова можно Запутать время суток, дни недели... Предсказано, что "мечутся тревожно" - И правда: слишком много не успели... И вечер длится, и простор избыт, И за асфальт цепляются дома... ...Уходит в ночь Осенний Вечный Жид, А утром к нам приходит вдруг зима. И снова снег - апостолом обид - Всё норовит из города изгнать... Но город спит. Зимой наш город спит, И страшно - ни коснуться, ни обнять... Крутить Лещину сутки напролёт, Шептать слова замёрзшей чепухи, Не чувствуя, но зная наперёд, Что слишком трудно не писать стихи, А посвящать... Да невелика честь. Никто не виноват друг перед другом. Чем снова выходить к началу круга - Пусть лучше всё останется как есть.
8. А что до пустыни...
Все остальное - слишком не стихи, Не грязное, но старое бельё. Любой пустырь покроют лопухи, А что под ними... "Каждому своё".
Зачем считаться, кто и в чём был прав? Зачем считать идущие года? Нам головы морочила звезда... Так, хватит. Дальше лезет ерунда. Все просто. Ты ведь знаешь: We need love.
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
А как иначе? - конечно, слегка тоска, Слегка слова непослушны, а так - терпимо. Не то чтобы что-то осталось в моих руках, Но, в общем, не то чтобы все проходило мимо.
Довольно много успел, придираться грех. Довольно мало того, о чем пожалею. Не то чтобы побывал на устах у всех, Но, в общем, не то чтоб один уходил аллеей
Вдоль черных крон, вдоль теней, где едва-едва Хватает воздуха, словно во сне, в картине... От сладких вин по утрам болит голова, Да только зачем еще нужны эти вина.
А как иначе? - осенний больной проспект, Настолько нездешний, что страшно шагнуть из тени, Всего-то и надо, дождаться, когда же снег Задрапирует знакомые всем ступени.
Такое время: кому стоять над душой? Здесь все герои, но каждый - в своей поэме. Не то чтобы жив, но в целом... все хорошо. Всего лишь осень. Всего лишь такое время.
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Туда-сюда, он дожил до двадцати пяти лет, его деньги крошатся, как черствый хлеб, но этих подарков задрипанных фей еще хватает на книги и на портвейн. Какой ужасный дым, какой ужасный чад, вчера он видел во сне восьмерых волчат и по некоторым признакам вычислил в них восьмерых нерожденных детей своих...
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
Когда одновременно существует "ты классный!", "спасибо за чудесную компанию" и "я с ним на одной игре срать не сяду играть не стану" - я теряюсь. Если мне чем-то неприятен или некомфортен человек - всякое бывает - я безусловно не буду хотеть с ним играть, но я точно также не буду хотеть с ним ходить в поход, трепаться в ночь, бухать на дне рождения и так далее.
Если же я человека принимаю, то я принимаю его целиком, и тогда он мне приятен (в случае конкретно со мной чаще - индиффирентен) во всех своих проявлениях.
А тут товарищи, о которых я слышал от людей весьма положительные отзывы в разных контекстах общения, внезапно оказываются (для тех же людей) недопустимыми партнерами в игре. Или наоборот, на игру зазываются люди, о которых еще полгода назад говорилось исключительно матом.
Извините. Заебали проблемы с кастингом. Я социофоб, вообще-то.
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
...Проснулся — в квартире пурга, посуду и книги заносят снега: похоже, за нас не на шутку взялись Братец Волк и Братец Лис. В их лапах — вся власть над страной, погодой, налогами, даже войной, и ты, Братец Кролик — косой меланхолик, - придавлен бетонной зимой...
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
...Ах, я был не прав, ломясь в небесные твердыни! Мой несносный нрав подвел меня под грех гордыни! Ангелы в раю поют куда нежней и звонче, вот пусть и поют, а мы займемся чем попроще…
(с)НС
полный текст ...Затворяют ворота. Затихает «Тра-та-та...» Тише топот, ближе ночь, Охотники умчались прочь-прочь, Прочь-прочь.
Егеря и господа Ускакали в города. Я один, как Боже мой, Стою в моем полночном краю… Кто разделит этот поздний пир со мной? Последние деньки в раю...
Вот награда — за труды! Вот рачения плоды! Увлажняя мне виски, Туман крадется в келью мою… Кто намажет на ломоть моей тоски Немножечко любви в раю?..
(всё сбивается, все начинают играть как попало)
— Ну, что это такое? Стоп! Стоп! Что это такое? Ну, в чем дело? — Это вдогонку! — Вот спасибо огромное, сегодня — особенное спасибо! — Пожалуйста! От всего сердца! — Слушайте. Вы мне можете объяснить… — Что тебе нужно объяснять? — Почему сегодня, когда мы пишем юбилейный альбом, мы не можем нормально отработать? — Потому что с тобой нельзя нормально работать! — Вадька, оставь его в покое, Вадь! — Что значит, я его должен в покое оставить? Да пошел он в жопу! Я его оставлю в покое… — Ничего себе! — О, стоит, смотрит на меня своими глазами… совиными. — Да Бог с ним, Вадь! — Дорогие слушатели, извините, сейчас, не выключайте пока пластинку, сейчас мы все допишем! Ребята, почему мы не можем договориться и нормально доработать? — Ты хочешь, чтоб тебе объяснили? — Да! — Ты скажи: «Хочу!» Нет, подожди, подожди, пусть он скажет: «Хочу!» — Да, я хочу, чтобы мне объяснили! — Он хочет! Давай на три-четыре, идет? — Три-четыре...
— Леша, дорогой, да ты же нас обидел! — Как это? — А так, в натуральном виде: Типа ты один такой страдалец за любовь, а все, бля, гопники!
— Да ну, да я не то имел в виду!
— Что ты имел в своем виду, расскажешь маме с папой. — Да что вы, ребята! — Какие мы те, на фиг, ребята? Ребята все покакали и спят, а тут паши, как на субботнике!
— О Боже, что же это… — «Что же, что же!»
Это то, что достал уже количеством идей, за эти годы как мы только ни морочили людей! На репетициях бардак, ничто не строит! И духан, как в лыжной секции!
— Но братцы, там же нету вентиляции…
— И, главно, кто тебе сказал, что ты хоть чем-то лучше прочих? Только потому, что срифмовал пару строчек? Кто те дал право вот так — со сцены! — излагать свои корявые концепции?
— Павлик!!! Что ты говоришь, Павлик!
— И вот он мучится и мучится: чего бы наплести? И вот он учит всех и учит, прямо ангел во плоти. — Уже и крылья, как у ангела, и кудри, блин! — И брови, как у Брежнева!
— Причем тут Брежнев? При чем тут Брежнев?
— При том, что каждый, понимаешь, мало-мальский мальчик, Только у него оттопырится пальчик, Мац его в чернила и давай-давай махать у носа ближнего!
— Я не хочу это слышать…
— Но все же я считаю, все же нужно как-то терпимей! — Хватит, натерпелись! — Что же — между своими… Прямо-то поперло-то говно-то, и поперло прямо, Господи!
— Однако, ты смотри, какой Плевако!
— Да что, куда ты лезешь, старый! — Это что значит «старый»? — Ты бы лучше бы следил бы за своею гитарой… — Ну это ж надо, между нами попадаются такие удивительные особи!
— Ты что, ты думаешь, он хочет докричаться до Бога? Хрен-то! И ничего тут, кроме понта, нету! Ты погляди на эту рожу повнимательней!
— Ну что ж вы злые-то такие, как побитые ногами? — А что, ты хочешь, чтоб мы прыгали, как мишки Гамми? — Короче, все, давай на коду, закругляем это все к едреней матери!
Всё! Я сказал, всё! Идиоты…
— Постойте, ребята, постойте…
О’ кей, все так… О’ кей, все так, спасибо вам за правду, друзья… — Ja-ja…
— Все, что было у меня — все засранство и фигня. Что-то в этом роде ждал — и вот, умытый правдой, стою… Не случайно эту песню я назвал «Последние деньки в раю».
Ах, я был не прав, ломясь в небесные твердыни! Мой несносный нрав подвел меня под грех гордыни! Ангелы в раю поют куда нежней и звонче, вот пусть и поют, а мы займемся чем попроще…
Будем петь о том, что досконально знаем. А чего не знаем мы — того и не знаем! Знаешь, может знание скрывается в осознанном незнании?
— Ты что же, жопа, опять за свое? — Что? Нет! Нет!!!
Господи, твой ангел не ведет нас, а дурит! Господи, закрой ты эту форточку, дует! Светом неземным не соблазняй ты нашу добрую компанию!
Что тебе до рая, был он или не был? Так, так, зачем нам этот рай? Небо далеко, и что тебе до неба? Вот-вот-вот! Пора сказать: «Прощай! Бог с ним! Прощай! Черт с ним, мы проиграли в этом бою». Вот и кончились, пока мы тут галдим, последние деньки в раю…
Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь...
...Вот обиженный Богом Иосиф прибегает домой, его ждут уже - здрасьте, пожалте! Два архангела курят у самых дверей, и под каждым крылом по обрезу. Происходит примерно такой диалог: "Вы хозяин?" - "Хозяин" - "Хозяйка сейчас занята, полчаса погуляйте". Он гуляет, гуляет, гуляет, и только к утру засыпает на шкурах облезлых.
А Мария молчит, и за завтраком снова молчит А чего не молчать-то, когда ей шестнадцать, ему шестьдесят. И архангелы шмыгают из-под окон, срок идет, молоточек стучит. И уже на усах его сивых как слезы висят Вопросы любви... (с)НС
байки про ницше Однажды Ницше заглянул в бездну и увидел, что бездна смотрит в него. Ницше испугался и побежал домой. - Мама! – заплакал он, уткнувшись в мамин передник, - Тот, Кто Сидит в Бездне глядит на меня! Я больше никуда туда не пойду! Но мама погладила его по голове и сказала: - А ты улыбнись Тому, Кто Сидит в Бездне, и он улыбнется тебе в ответ. - Ну уж нет, - сказал Ницше, - если оно мне еще и улыбнется, я точно свихнусь. Я лучше книгу про него напишу. читать дальше Однажды Ницше написал книгу «Так говорил Заратустра». Зороастр обиделся и в ответ написал книгу «Так говорил Ниницка».
- Бог умер, - сказал Ницше. - Не-не-не, - перебил его Шрёдингер, - зачем такая категоричность?
Однажды Ницше приснился Сверхчеловек. На нем, как и положено, был красный плащ, и выглядел Сверхчеловек донельзя героически. Правда, Ницше несколько смущало обтягивающее Сверхчеловека синее трико и надетые поверх него красные трусы. Потом Сверхчеловек взлетел, а Ницше проснулся. - Нет, - сказал Ницше, - придется все-таки съездить к Фрейду.
- Бог умер, - сказал Ницше. - Ни хрена се сходил покурить, - сказал Джон Леннон, - Опять самое интересное пропустил.
- Это что же получается, - спросила у Ницше Стефани Майер, - по-твоему, Богом может быть только мертвый танцующий полудурок? - Ну, я не это имел в виду, - растерялся Ницше. - Поздно. Каллен, становись по первой позиции. Музыку, пожалуйста.
Ницше и Тесла очень обижались, когда их по ошибке называли Тофсла и Вифсла.
Когда на каком-то приеме подряд представили друг другу Теслу, Ницше и Кафку, откуда-то появился демон и объявил, что где-то здесь произнесли давно забытое заклятие призыва.
- Вы, стало быть, представляете, что Бог умер? – спросил Фрейд у лежащего на кушетки Ницше и стряхнул пепел с гигантской сигары. - Э... ну да, - сказал Ницше, нерно следя за сигарой Фрейда. - Так, довольно необычный случай Эдипова комплекса, - многозначительно записал в блокнотик Фрейд, - Бог в вашем сознании замещает собой отца... - Иногда Бог – это просто Бог! – вспылил Ницше. Фрейд улыбнулся и снова что-то отметил в блокнотике.
- Между прочим, - сказал Бог, - я не умер. Я просто долго отсутствовал. По уважительной причине. Да. - Ну и где же тебя носило? – спросил Ницше. - Я учился танцевать... – скромно ответил Бог, - ты же сам намекал, что без этого порядочному Богу никуда. - Надо же, - пробормотал Ницше, - и где же это, позволь узнать? - В студии Шивы Натараджи, само собой. Хочешь, покажу несколько па?
В последнее время стал часто наблюдать у мастеров ролевых игр то, что я называю карго-культом. Для тех, кто не знает: " Карго-культ (англ. cargo cult — поклонение грузу), также рели́гия самолётопоклонников или культ Даро́в небе́сных — термин, которым называют группу религиозных движений в Меланезии. В культах карго верят, что западные товары (карго, англ. груз) созданы духами предков и предназначены для меланезийского народа. Считается, что белые люди нечестным путём получили контроль над этими предметами. В культах карго проводятся ритуалы, похожие на действия белых людей, чтобы этих предметов стало больше <...> Понятие «карго-культ» нередко используется для описания аналогичных явлений в западной культуре. Обычно имеется в виду формальное применение тех или иных методологий без понимания соответствующих процессов." (c) Wikipedia. В данном случае я подразумеваю ситуацию, когда мастера вводят в игру какую-то фишку, не очень понимая для чего она нужна. То есть мастер А услышал, что правила Б очень хороши. Но не вдаваясь в суть, а именно что их главная заслуга - то что в них не требуется присутствие мастера, ввел их на свою игру, но все равно оставил кучу игротехов по контролю этих правил. Или мастер Х решил ввести на свою игру тайный пласт про масонов. Но все что он знал о масонах - это то, что они тайные и что они правят, не понимая что на самом деле суть в том, что они тайно правят. И в итоге вместо красивого механизма манипуляции обществом мы видим толпу в масках которые просто фактически исполняют функции законосовещательного ордена при официальном правительстве - и таким образом мы получаем сверх обычного белого совета ещё и второй, тайный белый совет, оба при чем ни на что фактически не влияют, потому что первый не очень понимаем зачем ему второй, а у второго фактически нет средств влияния на первый. Или мастер Y узнал, что на игре Z был предыгровой фотосет. Но он не обратил внимания, что он проводился для того, чтобы сделать для группы персонажей необходимую им игротехнически вещь (по сути фотосет был синими штанами, но так как игрокам это было нужно - они пришли). Но так как на игре Y необходимости в этом не было, очевидным образом на фотосет никто не пришел - чему мастер Y очень удивился. Ну и таких примеров можно привести множество, когда кто-то бездумно копирует или вводит в игру какую-то фишку, не очень задаваясь вопросом, а зачем она нужна. Отыграем секс стихами! И пофиг, что игра про космос - красиво же! Введем на игру макро- и микро-экономику! И пофиг что мы - бал, зато модели! Введем в игру сакральный сюжетный пласт - и пофиг что на всем полигоне в него играет только один персонаж, и тот игротех, а остальные его не коснуться даже теоретически! Дадим этой семье фишку, и пофиг что это Неуловимый Джо, за которым никто не будет охотится, даже не потому что никому не нужен - потому что никто не подозревает что он вообще есть - но фишка-то клевая! И почему в неё никто не играет... непонятно... Нарисуем огромную схему шестеренок сюжета! И пофиг, что не знаю что это такое, зато у меня есть ватман и фломастеры! Господа мастера, я вас очень люблю, но пожалуйста, пользуйтесь бритвой Оккама, не плодите сущностей. Прежде чем вводить фишки - задумайтесь, а зачем они нужны игре. Игре и игрокам. Потому что игра - это то, во что поиграли игроки, а не то, что задумали мастера.