С одной стороны я страшно горжусь своими переводами Ронги. Но с другой - от них у меня постоянный горьковатый привкус, как от историй о людях, которые не достигли того, чего хотели, чья жизнь в этом смысле прошла зря. Как писатель, чья главная рукопись погибла, как путешественник, о важнейшем открытии которого никто не узнал, и так далее. Да, есть миллионы других книг, да, все открытия все равно совершат, но вот эти конкретные жизни - проиграны...

Хотя сам Ронга, если судить по текстам, не то чтобы оптимистичный, но какой-то вообще несгибаемый. Надежда сквозь любую безнадежность, причем безнадежность ясно осознаваемую и для него самого несомненную. Мне бы так.

И лишь на краю саванны
стучат тамтамы.
Как будто в силах пробиться
сквозь тишину.